Неточные совпадения
Последние дни Маракуев назойливо рассказывал пошловатые
анекдоты о действиях администрации, городской думы, купечества, но можно было подозревать, что он сам сочиняет
анекдоты, в них чувствовался шарж, сквозь их грубоватость проскальзывало нечто натянутое и унылое.
В
последнее время Надежда Васильевна часто бывала у Ляховских; Привалов встречался с ней там, когда в свободное от занятий время с Ляховским заходил на половину Зоси. Там собиралось шумное молодое общество, к которому примкнул и дядюшка Оскар Филипыч, необыкновенно смешно рассказывавший самые невинные
анекдоты.
Две недели спустя, то есть уже в начале июля, и в продолжение этих двух недель история нашего героя, и особенно
последнее приключение этой истории, обращаются в странный, весьма увеселительный, почти невероятный и в то же время почти наглядный
анекдот, распространяющийся мало-помалу по всем улицам, соседним с дачами Лебедева, Птицына, Дарьи Алексеевны, Епанчиных, короче сказать, почти по всему городу и даже по окрестностям его.
В
последнем отношении с ним приключилось даже несколько забавных
анекдотов; но генерал никогда не унывал, даже и при самых забавных
анекдотах; к тому же и везло ему, даже в картах, а он играл по чрезвычайно большой и даже с намерением не только не хотел скрывать эту свою маленькую будто бы слабость к картишкам, так существенно и во многих случаях ему пригождавшуюся, но и выставлял ее.
Евгений Константиныч действительно скучал, и его больше не забавляли
анекдоты Летучего и вранье Сарматова; звезда
последнего так же быстро закатилась, как и поднялась.
Последний был сегодня особенно в ударе и выгружал неистощимый запас самых пикантных
анекдотов, заставлявших «галок» хихикать, краснеть и даже закрываться.
На этом
последнем поприще Вершинин был в своем роде единственный человек: никто лучше его не мог поддержать беглого, остроумного разговора в самом смешанном обществе; у него всегда наготове имелся свеженький
анекдот, ядовитая шуточка, остроумный каламбур.
И вдруг — мне молнийно, до головы, бесстыдно ясно: он — он тоже их… И весь я, все мои муки, все то, что я, изнемогая, из
последних сил принес сюда как подвиг — все это только смешно, как древний
анекдот об Аврааме и Исааке. Авраам — весь в холодном поту — уже замахнулся ножом над своим сыном — над собою — вдруг сверху голос: «Не стоит! Я пошутил…»
Да, конечно же, нет в русской армии ни одного порочного полка. Есть, может быть, бедные, загнанные в непроходимую глушь, забытые высшим начальством, огрубевшие полки. Но все они не ниже прославленной гвардии. Да, наконец… и тут перед Александровым встает давно где-то вычитанный древний греческий
анекдот: «Желая посрамить одного из знаменитых мудрецов, хозяева на званом обеде посадили его на самое отдаленное и неудобное место. Но мудрец сказал с кроткой улыбкой: „Вот средство сделать
последнее место первым“.
Обо всем этом стало слишком хорошо известно там, откуда выходили
анекдоты; вот почему, мне кажется, и наросла такая ненависть в семействах к Юлии Михайловне в самое
последнее время.
А на уроках у Передонова в
последнее время действительно много смеялись, — и не потому, чтобы это ему нравилось. Напротив, детский смех раздражал Передонова. Но он не мог удержаться, чтобы не говорить чего-нибудь лишнего, непристойного: то расскажет глупый
анекдот, то примется дразнить кого-нибудь посмирнее. Всегда в классе находилось несколько таких, которые рады были случаю произвести беспорядок, — и при каждой выходке Передонова подымали неистовый хохот.
Помнят, что князь был очаровательно весел на этом
последнем обеде, каламбурил, смешил, рассказывал самые необыкновенные
анекдоты, обещался как можно скорее приехать в Духаново (свое новоприобретенное имение) и давал слово, что по возвращении у него будут беспрерывные праздники, пикники, балы, фейерверки.
Это перевертывало в нем все понятия о человеке и человеческой натуре; а тут
анекдот за
анекдотом, пошлость за пошлостию, и воспитатели твердою стопою входят и в
последнее убежище Бенни.
Преследуя свою мысль, Г* прикидывается весельчаком; он напрягает
последние силы своих способностей, чтобы превращать все в смех и смешное, рассказывает
анекдоты, острит, каламбурит; все это конечно выходит из рук вон плохо, потому что хорошо только то, что натурально.
Вчера Клещев выведен был из клуба за то, что вслух неприличный
анекдот рассказывал и смеялся над патриотизмом члена торговой депутации Понюхова.
Последний, как слышно, подает в суд.